— Господи, — сказал Мэтт.

— У Бена есть… определенная теория относительно домаМарстена. Частично она произрастает из его личного опыта, частично — изизумительных фактов, которые он раскопал о Хьюберте Марстене…

— Это вы про склонность Хьюби к сатанизму?

Сьюзан вздрогнула.

— Откуда вы знаете?

Учитель мрачновато улыбнулся.

— Не все сплетни в маленьких городках передаются в открытую.Есть и секреты. Среди гуляющих по Салимову Уделу тайных слухов есть икасающиеся Хьюби Марстена. Теперь-то этот секрет — достояние десятка стариков,в том числе и Мэйбл Уэртс. Дело давнее, Сьюзан. Писаного закона о том, чтонекоторые истории разглашению не подлежат, нету. И все равно, как ни странно,даже Мэйбл не станет говорить о Хьюберте Марстене ни с кем вне своего круга.Нет, посудачить о его смерти они, разумеется, не откажутся. Об убийстве тоже.Но спросите их про те десять лет, что Хьюби с женой провели там, наверху,занимаясь Бог весть чем, и в игру вступит принцип губернатора — вероятно,самого близкого к табу понятия нашей западной цивилизации. Тут шептались даже,что Хьюберт Марстен крадет маленьких детей и приносит их в жертву своим адскимбожествам. Удивительно, что Бену так много удалось узнать. Секретность,окружающая этот момент жизни Хьюби, его жену и его дом без малого секрет племени.

— Он вышел на это не в Уделе.

— Тогда понятно. По-моему, эта теория — довольно староепарапсихологическое поветрие: люди, дескать, вырабатывают зло так же, какслизь, экскременты или кожу под ногтями. И это зло не исчезает. В частности,дом Марстена мог стать чем-то вроде споры зла, заряженным злобой аккумулятором.

— Да, Бен выразился этими самыми словами.

Сьюзан недоуменно посмотрела на него.

Мэтт сухо рассмеялся.

— Мы читали одни и те же книги. А вы что думаете, Сьюзан? Ввашей философии есть нечто большее, чем небеса и земля?

— Нет, — сказала она со спокойной твердостью. — Дома —просто дома. Зло погибает с сотворением его.

— Вы подразумеваете, что неуравновешенность Бена может датьмне шанс увлечь его на ту тропинку к безумию, которую я уже прошел?

— Нет, конечно. Я не считаю вас сумасшедшим, но, мистерБэрк, вы должны понять…

— Тише.

Он подался вперед и вздернул голову. Сьюзан замолчала иприслушалась. Ничего… только скрипнула доска. Девушка вопросительно взглянулана Мэтта, но тот покачал головой.

— Вы говорили?..

— Я просто хотела сказать, что из-за такого совпадениясейчас Бену вовсе не время изгонять бесов своей юности. С тех пор, как домМарстена опять заселили и открылся этот магазин, в городе ходит очень многодешевых сплетен, если уж на то пошло, и про Бена тоже болтают. Известны случаи,когда обряд изгнания дьявола выходил из-под контроля и оборачивался противсамого изгоняющего. По-моему, Бену нужно выбираться из города. А еще я думаю,что вы могли бы воспользоваться этим и отдохнуть.

Изгнание дьявола заставило Сьюзан вспомнить просьбу Бенасказать Мэтту о католическом священнике. Повинуясь внезапному порыву, онарешила промолчать. Теперь стало достаточно ясно, почему он просил об этом, ноэто только подлило бы масла в огонь, который, по мнению Сьюзан, итак уже опасноразгорелся. Когда Бен спросит ее — если вообще спросит — она скажет, чтозабыла.

— Я понимаю, насколько безумно это должно звучать, — говорилМэтт. — Даже с моей точки зрения. А ведь я слышал и как поднималось окно, и тотсмех, и видел сегодня утром ставень, лежавший у подъездной дороги. Но, если этохоть как-то успокоит ваши страхи, должен сказать, что Бен реагировал вполнеразумно. Предложил для доказательства или опровержения подвести теоретическуюбазу и начать с…

Мэтт снова осекся и прислушался.

На этот раз молчание затянулось, и, когда учитель опятьзаговорил, тихая уверенность в его голосе испугала Сьюзан.

— Наверху кто-то есть.

Она послушала. Ничего.

— Вам кажется.

— Свой дом я знаю, — тихо сказал он. — Кто-то в спальне длягостей… Вот, слышите?

И тут она действительно услышала.

Отчетливо скрипнула половица — так скрипят полы в старыхдомах, но Сьюзан словно бы различила в этом звуке нечто большее, невыразимотайное.

— Я пошел наверх, — сказал Мэтт.

— Нет!

Она выпалила это, не задумываясь.

И сказала себе: ну-ка, кто там сидит у печки и думает, чтоветер в трубе — это баньши?

— Прошлой ночью я боялся и ничего не сделал, и стало хуже.Теперь я иду наверх.

— Мистер Бэрк…

Они оба заговорили вполголоса. Во все жилы Сьюзан червемвползло напряжение, от которого деревенели мышцы. Может быть, наверхудействительно кто-то был. Взломщик.

— Говорите, — сказал Мэтт. — После того, как я уйду,продолжайте говорить. На любую тему.

И не успела Сьюзан возразить, как Мэтт встал с места инаправился в сторону коридора, двигаясь так грациозно, что Сьюзан поразилась.Один раз учитель оглянулся, но она ничего не сумела прочесть в его глазах. Мэттначал подниматься по лестнице.

Такой быстрый поворот событий вверг рассудок Сьюзан в мирнереального. Меньше двух минут назад они спокойно обсуждали положение дел всвете электрических лампочек, не оставляющем места ирреальному. Теперь жеСьюзан было страшно.

Вопрос: если поместить психолога в одну комнату с человеком,считающим себя Наполеоном, и оставить их там на год (или на десять лет, или надвадцать), кто выйдет в итоге — два последователя Скиннера или два парня,закладывающих руку за борт пиджака? Ответ: данных недостаточно. Она открыла роти сказала:

— В воскресенье мы с Беном собирались поехать по дороге 1 вКэмден — знаете, тот городок, где снимали «Дом Пейтона» — но теперь, наверное,придется повременить. Там у них прелестнейшая церквушка…

Сьюзан обнаружила, что бубнит очень плавно, неостанавливаясь, хотя руки на коленях стиснула так, что пальцы побелели. Головабыла ясной — все эти разговоры о кровососах и зомби еще не подействовали. Волнычерного ужаса испускал спинной мозг, куда более древнее сплетение нервных узлови волокон.

6

Труднее этого подъема по лестнице Мэтту ничего в жизни невыпадало. Все — что тут еще скажешь? Остальное просто не шло ни в какоесравнение. Кроме, может быть, одного.